Спортивный сплав по реке имеет одну принципиальную особенность: ты не распоряжаешься временем. Ес­ли на пешем ходу, на лыжах, при ла­зании в горах ты почти всегда мо­жешь остановиться и обдумать соз­давшееся положение, то в быстрой водяной струе ты увлечен как бы са­мим потоком времени. Ты не можешь отсрочить момент встречи с препятст­вием, потому что плот и резиновую лодку не остановить, а на байдарке не всегда успеешь развернуться, и к берегу пристать не всегда и везде воз­можно.

Сплав по быстрой реке иногда сравнивают с игрой в шахматы: нуж­но решить задачу в ограниченное время. Но проигрыш на реке прине­сет ущерб не только престижу. На первых порах технически слож­ные реки тебе недоступны. Это легко понять, если посмотреть, какого уров^ ня мастерства и знаний достигли опытные спортсмены-водники. И раз уж я обещал тебе рассказать о тво­ем будущем в спортивных путешест­виях, то взглянем вместе и на кусо­чек «сложной воды». Когда выходишь на сложную ре­ку, ждут тебя стоячие валы, прижи­мы, отбойные волны, свалы, водосли­вы, водосбросы, водопады, каскады порогов, шиверы, подводные, надвод­ные и полузатопленные камни, гре­бенки, щеки, стрелки, вихревые те­чения, котлы, противотоки, верти­кальные водовороты, сбои струй... от названий кружится голова.

Ничего! Постепенно разберешься в словесном хаосе и поймешь причуд­ливое строение реки, мчащейся гроз­ным водяным потоком в лабиринте каменных коридоров.

 

Вот течет река. На пути каменные ворота из двух высоких скал сжали ее в тиски. Скалы стоят здесь, навер­ное, миллионы лет, а река неизменно мчится им навстречу. Но представь себе, вдруг произош ло невероятное: скалы двинулись вверх по реке, как два исполинских корабля, а она остановилась. Кораб­ли мчатся нам навстречу вплотную к берегам, и от них по застывшей воде расходятся волны. От тупых носов каменных кораблей — левого кораб­ля и правого — толстыми усами идут волны. Посередине реки они встреча­ются, громоздятся друг на друга, складываются и создают высокий мощный суммарный вал. Он мчится за кораблями, немного поотстав, но на постоянном расстоянии от них.

 

Но вот все опять встало на свое места: корабли застыли у берегов, ре­ка рванулась им навстречу. Волны от носов кораблей тоже застыли, по­тому что они хотя и идут, но буксу­ют на месте — их скорость равна ско­рости встречного хода реки. И гроз­ный суммарный вал застыл как вко­панный на постоянном расстоянии от кораблей-скал, превратился в стоя­чий вал. Он грохочет пенным греб­нем и поджидает большую надувную лодку, которую поток несет ему на расправу.

Трое гребцов веслами разворачи­вают лодку точно носом к валу. Лод­ка идет со скоростью потока, вода вокруг нее стоит, и гребцам кажется, будто скалы и впрямь устремились им навстречу, тянут за собой вал.

Скалы проносятся сбоку, сжатая река взгорбилась. Вал близко... В по­следний момент поток чуть-чуть от­вернул нос лодки. Она взлетела косо вверх, углом, и загнутый гребень ва­ла ударил по ней. Лодка опрокину­лась.

Гребцы в воде. Рядом с ними пе­ревернутая лодка. Взлетели на вер­шину вала. В следующий момент лодка и гребцы летят вниз в водя­ную яму, которую продавил падаю­щий поток. Яма глубокая, вода со всех сторон рвется в нее, сшибается, встает новым валом, который река сносит ниже водяной ямы. Второй вал тоже стоячий, потому что он, как и первый, идет против хода реки.

Взлетая на второй вал, ловки? гребцы успели ухватиться за стропы.протянутые по днищу лодки. Один из них даже пытается вскочить на дни­ще. Когда лодка падает в следующую водяную яму, это ему удается. Тре­тий вал подкинул лодку с седоком и с двумя прицепившимися и опять шзырнул вниз. А перед четвертым, последним, высоким валом двое ос­тавшихся в воде мигом развернули лодку боком, третий же гребец на днище рванул на себя стропы, сам опрокидываясь. Четвертый вал по­мог ему — ударил по лодке снизу, я она перевернулась в нормальное положение.

Все трое гребцов вскарабкались в лодку, уселись на свои места, подоб­рали привязанные на веревках весла...А из-за следующего поворота уже доносится рокот поджидающего их водосброса... Кто эти лодочники-наездники? Кто научил их водной акробатике?Они учились не по книгам. Они учились на реках, где валы помень­ше. Учились у своих предшественни­ков, когда те брали их по одному на плоты, управляемые опытными епорт-гменами. Такова преемственность в обучении мастерству покорения рек.Конечно, гребцы в лодке не безза­щитны. Они хорошо одеты и снаря­жены. Они в теплых шерстяных кос­тюмах, а от воды их защищают тон­кие резиновые комбинезоны, как у подводников. Или на них надеты ру­башки и колготы «калипсо» из мяг­кой микропористой резины. Поверх этих костюмов прицеплена защита из пенопласта: плечевые накладки, щит­ки на бедрах, наколенники, нало­котники, щитки на голенях, которые должны предохранить от ударов о камни, а поверх всего надет спаса­тельный надувной жилет. И, нако­нец, голова защищена прочным пла­стмассовым шлемом.

О выборе водного маршрута

Тут на первых порах новичку не придется проявлять инициативу. В выборе водного маршрута даже больше ограничений, чем в выборе

маршрута горного. В горном походе ты ограничен в выборе классифици­рованных перевалов, но в некоторых районах есть возможность по-своему построить пути подхода к ним.

Водный маршрут ты получишь полностью разработанным. Его неод­нократно проходили до тебя и соста­вили подробное описание реки. Тебе остается только внимательно изучить его. Это не очень просто, нужно уметь, читая описание и глядя на карту, представить себе реальную реку и запомнить картину настолько четко, чтобы потом узнавать ее без сомне­ний. При такой подготовке ты полу­чишь и опыт, и удовольствие от про­хождения реки.

Ты заранее будешь знать о при­ближении препятствий и сложных мест. Будешь мысленно прикидывать: «А смог бы я сам догадаться, что за следующим поворотом — порог? А по каким признакам на карте и на мест­ности это можно отгадать?».

Первые самостоятельные походы обычно совершают на байдарках. Но реки выбирают без серьезных препят­ствий или обходят их по берегу.

Первые серьезные пороги ты, оче­видно, пройдешь стоя на плоту, в со­ставе опытной команды. Будешь са­мым младшим, а твоими наставника­ми будут взрослые мастера-плото­гоны.

Этот поход с ними даст тебе пра­во на участие в еще более сложном. Но опыт плотового сплава не зачтет­ся тебе при организации байдарочно­го, потому что техника их раз­ная.

Новые водные маршруты выбира­ют только опытные спортсмены. Они долго, тщательно изучают район пу­тешествия: режим подъема и паде­ния воды, связанный с особенностями климата, мощность реки по ее расхо­ду (расход — это количество кубомет­ров воды, протекающее в данном мес­те реки за секунду).

Пожалуй, во всех видах спортив­ного туризма сложные маршруты ин­тереснее простых. Но водные походы обладают забавной особенностью: де­ло в том, что технически простые водные походы по-своему интереснее сложных. Простые сплавы гораздо более похожи на путешествия, в то время как сложные приближаются к чисто спортивным мероприятиям.

По простой реке можно проплыть на байдарке 120 километров в день, на плоту — около сотни километров. А на сложной реке приходится два дня разведывать по берегу каньон длиной 5 километров и перетаскивать, также по берегу, вещи. Потом пре­одолеть каньон в предельном напря­жении за 15 минут и так устать, что в тот день уже никуда не плыть. Сложную реку гораздо- быстрее прой­ти по берегу с рюкзаком за спиной, чем проплыть. Правда, когда дви­жешься в порогах, скорость огромна, но движешься-то считанные минуты в сутки.

А на простой реке можно плыть хоть целые сутки подряд и даже по очереди спать на ходу в байдарке. На плоту и того удобнее: половина команды дежурит, управляет плотом, ловит с него рыбу, а другая половина спит. И команда быстро проплывает многие сотни километров. Есть в Си­бири реки, по которым можно отно­сительно легко покрыть тысячи ки­лометров.

С чего начать

Я думаю, стоит начать с водного спорта. И прежде всего поступить в секцию спортивного плавания. Здесь малый возраст — не помеха, а, нао­борот, преимущество. Можно и са­мому научиться правильно пла­вать,— но в секции под руководст­вом тренера, регулярно занимаясь в бассейне,— совсем другое дело. Там, где есть бассейн, плаванием можно заниматься и зимой. А летом хорошо бы поступить в детскую парусную сек­цию. Ты еще во время учебы в на­чальной школе можешь самостоя­тельно управлять парусным судном, маленьким, но самым настоящим. Есть специальные детские спортив­ные яхты. Вернее не яхты, а шверт­боты. В отличие от яхты у швертбота не киль, а шверт — своеобразный выдвижной плоский киль. Есть, ко­нечно, и другие различия. Киль и шверт служат парусному судну для хода поперек и против ветра, но тя­желый киль яхты еще создает высо­кую остойчивость — непереворачп-ваемость. Что же касается швертбо­та, то от опрокидывания его удержи­вает собственным весом команда: ру­левой и матросы — живой, переме­щающийся балласт. На самых ма­леньких одноместных швертботах ты одновременно будешь и рулевым, и матросом, и балластом.

палатки напрокат, аренда палаток

Яхтсмены любят ветер, хорошо по­нимают его и умеют им пользовать­ся. Попутный ветер для них — празд­ник. Под штормовым ветром яхты ле­тят, как катера, все в пене. А легкие гоночные швертботы, те вообще глис­сируют, чуть касаясь воды, и обго­няют многие моторки. На небольшом спортивном судне, команда которого состоит из рулевого и матроса, пару­са иногда развивают тягу, не усту­пающую тяге мотора мощностью в сто лошадиных сил. Если же такие паруса стоят на легком двухкорпус-ном судне — катамаране, они иногда мчат его вперед со скоростью 35 — 40 километров в час и даже быстрее. Причем катамараны скользят на од­ном поплавке, а второй летит по воз­духу. Команда висит на этом под­нявшемся в воздух поплавке или да­же за бортом, подцепившись бесед­кой или грудной обвязкой к тросу, привязанному за мачту. Человек ви­сит распрямившись, откинувшись, го­ризонтально над водой, чтобы ка­тамаран не перевернулся под натис­ком ветра.

Ветер гонит катамаран. От него по воде пенистый след. Острым форштев­нем и скулами он рассекает волны, вздымая фонтаны брызг, и команда, вся мокрая до нитки, как команда гребцов на плоту в порогах.

Ты, может быть, думал, что па­русный спорт — это что-то тихое, плавное, и команда в отутюженных белых костюмах? Нет, современный парусный спорт напоминает мотоцик­летный. Только не треск моторов, а глухие удары волн, шипение воды под днищем, свист ветра в парусных сна­стях...

Парусную секцию можно органи­зовать на очень небольшом водоеме (пруд, озерко, водохранилище), даже ка реке средней ширины, стоимость детских швертботов («Оптимист», ♦ Кадет») невелика. Покупка их воз­можна, если организовать секцию в любом Доме пионеров.

Помнишь, мы говорили о детской секции спортивного скалолазания, как о возможности очень рано при­общиться к горному спорту? Так вот, с парусной секцией дело обстоит точ­но так же. Опыт управления малень­ким спортивным парусным судном позволит тебе потом быстро достичь виртуозности в управлении любым туристским плавсредством на «слож­ной воде». Но, может быть, ты на­столько увлечешься парусами, что, достигнув определенного возраста, от­правишься в туристский поход на ях­те — в крейсерское плавание по озе­рам-морям Онеге, Ладоге, Каспию, Аралу; или по рекам-гигантам Вол­ге, Оби, Лене... А может быть, тебя ждут и далекие пути в океане...

При этом ты не оставишь занятий парусными гонками, так же, как и юный скалолаз, став альпинистом и туристом, может не изменить скало­лазанию. И вообще, все это — виды спорта, сплетенные в один узел, освя­щенные стремлением вдаль и ввысь. А спортивные гонки — техническая школа путешествий.

Но все это будущее. А вот в по­ходы на байдарках ты можешь хо­дить уже сейчас.

Байдарка

Байдарка — морское судно, даже океанское. Да, да, не удивляйся — байдарку изобрели гренландские и канадские эскимосы и называют ее каяк. На этой длинной, узкой лодке эскимосы плавали вдоль берегов сво­их морей, а подчас уходили даже на десятки километров между плаваю­щими льдами. Бывало, штормовой ве­тер угонял льды, и на открывшемся водном просторе начинался шторм с крупной волной. Но каяки велико­лепно выдерживали шторм, потому что с носа и кормы были закрыты во­донепроницаемыми палубами, а щели между телом гребца и краями кок­пита плотно закрывались фарту­ком.

Человек в каяке сидит на дне, ко­ленями упираясь в борта. Он как бы слит с судном и балансирует на вол­нах, как на острие ножа. А если пе­реворачивается, то не вываливается из каяка. Совершив под водой точно рассчитанный гребок, он встает вмес­те с судном в нормальное положение. Сверху он по пояс мокрый, но в каяк вода не прошла. Такой прием назва­ли «эскимосским переворотом».

Волны швыряют каяк, но в опыт­ных руках он непотопляем, как про­смоленная бочка.

Ветер давит на легкое судно, не пускает его вперед. Однако узкий с низкими бортами остроконечный каяк протискивается навстречу вет­ру, а человек пригибается пониже к передней палубе, которую называют декой. Тогда ветер с остервенением набрасывается на лопатки весел, ко­торые по очереди поднимаются вверх. Но гребец перехитрил стихию: лопат­ки развернуты на веретене весла пер­пендикулярно одна другой, и, когда одна лопатка загребает воду, другая, повернутая на ребро, движется вперед над головой гребца навстречу ветру. И ветер ей не помеха, он только сры­вает с нее воду и шлейф водяной пыли.

При движении по льдам эскимосы грузили легкие каяки на нарты и вез­ли их на собаках, а когда встречали трещины и разводья, каяки спускали на воду, сцепляли по два и перевози­ли на них и нарты и собак.

Эскимосы строили каркас каяка из костей морских животных, а так­же редких кусков дерева, которые мо­ре выбрасывало на их лишенную леса землю. Каркас у каяка состоит из колец и полуколец поперечного набо­ра — шпангоутов. К шпангоутам кре­пится продольный набор: длинные тонкие стрингеры и более толстые привальные брусья, идущие по бор­там; по днищу проходит еще более мощный килевой брус, или кильсон. Кильсон, стрингеры и привальные брусья сходятся в носу и корме, где крепятся к форштевню и ахтерштев-ню, изогнутым по форме носа и кор­мы. Вот и весь каркас каяка, или, как его называют у байдарки, набор. Ос­талось туго обтянуть каркас тюле­ньими кожами — и каяк готов.

Набор современной байдарки сде­лан, конечно, не из костей, а из хо­рошего легкого дерева, или из полых дюралюминиевых трубочек, уголков, разных балочек фигурных профилей, или из пластмассы. Обтягивается кар­кас оболочкой из прорезиненной тка­ни либо из прочной эластичной пласт-массово-матерчатой ткани.

Современная туристская байдар­ка разборная. До воды туристы везут мешки со стрингерами, шпангоутами, сиденьями, спинками и прочими час­тями. Потом все это соединяется вмес­те на специальных замках и крепле­ниях. Готовая оболочка свернута и также упакована в мешке. Набор име­ет специальное устройство для натя­гивания оболочки. Обычно это киль­сон, выполненный в виде рычага на шарнирах. Он раздвигает внутри обо­лочки кормовую и носовую части на­бора, и оболочка сильно натягивает­ся. При этом она сжимает весь набор и придает ему добавочную проч­ность.

У некоторых байдарок (типа «Неп­тун») оболочка имеет еще и пневма­тическое натяжение: камеры в ее бортовых частях надуваются возду­хом. Пневматические камеры сраба­тывают в плавании как воздушные мешки непотопляемости: не дают утонуть перевернувшейся и наполнив­шейся водой байдарке. Они срабаты­вают и как пневматические аморти­заторы, смягчая удары бортов байдар­ки о камни, стволы затопленных де­ревьев, края льдин.

В туристском варианте байдарки бывают двух- и трехместные. Но в се­рьезном плавании по порожистым ре­кам даже на трехместных байдарках ходят только вдвоем. Потому что в критической обстановке и вдвоем не­легко добиться четкой, слаженной ра­боты. Не гаворя уже о том, что трех­местные байдарки рассчитаны на не­крупных людей, да и вещи трех че­ловек разместить в одном судне трудно.

Байдаркой можно управлять очень тонко. В опытных руках она превращается в точный механизм. А иногда чувствуешь себя с ней на­столько слитно, будто это продолже­ние собственного тела.

Принцип управления при помощи весел известен всем на примере обыч­ной лодки: надо повернуть налево — гребешь правым веслом, и наоборот. Это и понятно, ведь при повороте на­лево правый борт начинает обгонять левый. Мы гребем одним правым ве­слом, чтобы правый борт двигался быстрее.

На распашной лодке весла закреп­лены в уключинах, так что регулиро­вать крутизну поворота можно только за счет силы и частоты гребков. А на байдарке свободное двухлопастное весло держишь в руках. Им можно гребануть дальше от борта, можно ближе, можно погрузить его глубоко или провести у самой поверхности. Да и само направление гребка в тво­ей власти, что позволяет разнообра­зить приемы управления судном.

Кто перевернулся?

Вот она стоит на реке у берега, на старте, а рядом блестит ребри­стая поверхность стремительного по­тока.

Мне байдарка чем-то напоминает самолет. Может быть, удлиненной формой, может быть, строением — дюралевые шпангоуты, стрингеры... Садишься на удобное сиденье — низ­кое кресло пилота; ноги ставишь на педали руля, на приборном щитке укрепляешь компас, карту.

Поплыли! Уступаю тебе место ру­левого. Ты привык рулить на перед­нем сиденье или на заднем? Сзади лучше видно, как байдарка вписыва­ется в крутой поворот, а спереди

удобнее разглядывать реку и зада­вать темп в работе веслом.

Садишься сзади? Правильно, я то­же так сделал бы: с заднего сиденья можно приподняться, разглядывая реку, можно временно сесть на палу­бу перед заходом в сложный участок н даже на минуту встать в байдарке. Но, конечно, равновесие... равновесие и осторожность!

Но стоп! Ты задерживаешь отплы­тие и спрашиваешь все экипажи: «Спасательные жилеты надеты?! Как следует надуты?».

Поехали! Мы идем первыми, за нами еще две байдарки.

Поток подхватил нас. Потянулись зелеными коридорами берега, нави­сающие наклонные ели бесшумно пролетают над головой. Мы обгоняем поток. Мелькают дюралевые лопаточ­ки весел — «берем» ими воду. Спра­ва, слева, опять справа — руки удоб­но лежат на веретене весел: правая внизу тянет на себя, левая наверху толкает от себя, а середина веретена, висящая в воздухе перед лицом, сто­ит, как прикованная невидимой ук­лючиной. И все весло качается и вращается вокруг этой точки, кото­рая движется вместе с байдаркой, вместе с нами вперед.

И еще весло перед каждым греб­ком вращается вокруг веретена, по­тому что лопаточки — помнишь, мы уже говорили i— развернуты на 90°. Одной рукой веретено держишь твер­до, а в другой оно вращается, как в шарнире. Сложное движение совер­шает байдарочное весло!

А за остроконечной кормой, чуть приседающей в такт нашим сильным гребкам,— вытянутый узкий бурун: мы обгоняем поток. Он для нас как движущийся тротуар, по которому мы бежим вперед.

Ты поднял руку: «Внимание!» — предупреждаешь задние экипажи.

Приближаемся к крутому поворо­ту налево. За поворотом что-то шу­мит. Осторожнее! Прижимаемся к ле­вому выпуклому берегу, выглядываем из-за нависающих кустов.

Ага, порожек впереди. Вот он, треугольник слива: река переламывается на плавной ступеньке, сколь­зит вниз, а от берегов отделяются во­дяные гряды усов, стремятся по по­току навстречу друг другу, встреча­ются, сшибаются и встают холмами стоячих валов. Поток мчится по ним как по ухабистой дороге. А мы сейчас еще быстрее по потоку и по водяным ухабам...

Ты осторожно рулишь не по само­му центру слива, а чуть в стороне и, не доходя до вершины треугольника, бросаешь байдарку на ус. Перепры­гиваем ус и скользим сбоку от валов по шипящим, растекающимся разво­дам пены. «Придержите!» — коман­дуешь ты мне. Мы приостанавливаем­ся в стороне от струи, смотрим, как проходят остальные байдарки. Не пе­ревернулись бы!

Мы стоим на страховке, готовые быстро подскочить к перевернувшим­ся, бросить им страховочную веревку, привязанную у нас к последнему шпангоуту кокпита и к кормовой об­вязке. На конце страховочной верев­ки поплавок — легость. Веревка ле­жит у нас на деке. И если мы сами перевернемся, нашу байдарку будут ловить за эту распустившуюся верев­ку с легостью на конце.

Никто не перевернулся. Вперед!

Не бойся проявить «несмелость»

Нажимаем на весла, следим за камнями, нависающими деревьями, опасными выступами скал.

И на карту ты внимательно смот­ришь. Поворачиваешь ее, ориенти­руешь по компасу. Все время сле­дишь за нашим местоположением, сличая повороты реки с поворотами, нарисованными на карте. Там же, где повороты очень частые и на карте просто волнистая линия, ты следишь за общим направлением уча­стка.

Ты одновременно и капитан и штурман. А хочешь, я буду штурма­ном, буду следить за рекой по карте и показывать наше местонахождение по первому твоему требованию? Так тебе будет легче смотреть за рекой, разгадывать ее сюрпризы.

Нужно внимательно следить по карте за нашим продвижением, пото­му что через десяток километров — порог Разбой. Сложный порог, нам запрещено его проходить. Да и вооб­ще в такие пороги не бросаются с хо­ду. И на часы ты внимательно смот­ришь — контроль времени обязате­лен. Мы можем проскочить эти де­сять километров минут за сорок. Но уже через полчаса мы движемся с предельной осторожностью.

Вот и поворот. Там, за той ска­лой,— порог. А река обманывает: стала смирной, гладкой, приостано­вилась. И шума впереди никакого. Может, и нет порога? «Давай при­станем!» — командуешь ты.

Пристаем. И остальные байдарки приткнулись к берегу рядом с нами. Надежно привязываем суда и все идем по берегу вперед.

Тропы нет. Продираемся сквозь заросли, карабкаемся на крутой склон, который обрывается к реке скалой. Подходим к краю. Мощный шум воды наполняет все вокруг. Вот он, Разбой: взлохмаченная, перекру­ченная струя воды мчится между камнями, прыгает со ступеней. Мо­жет, пройдем его?

Ты решительно возражаешь. Ты и сам бы не против померяться сила­ми и хитростью с водяной мышелов­кой, но маршрутная комиссия запре­тила. Об этом записано в маршрутной книжке.

Нет, ты не трусишь, ты даже уве­рен, что все лодки пройдут благопо­лучно. Но для того ты и руководи­тель, чтобы сделать не так, как хо­чется, а как обещал, когда выпуска­ли нас на маршрут.

Отважный летчик-испытатель Марк Галлай сказал, что самая выс­шая смелость в том, чтобы не усту­пить задирам — не испугаться про­явить «несмелость».

Выдержать характер нелегко: ведь вместо гордого победного броска придется взвалить байдарки на плечи и тащить их через заросли и в гору— одну байдарку вчетвером. Потом воз­вращаться за второй, третьей... А двое свободных перетащат в рюкзаках выгруженные из байдарок вещи.

Такой случай у нас предусмотрен: вещи упакованы в клеенчатые меш­ки, длиной 75—80 и диаметром 15 — 18 сантиметров. В одном мешке лич­ные вещи, в другом — спальные меш­ки, в третьем — палатка, продукты, аптечка, ремонтный набор. В отдель­ном мешке продукты на сегодняшний день.

В байдарке все мешки обязатель­но привязываются: часть — под па­лубами по борту к стринге­рам, часть — в «трюме» в самом носу байдарки. Этот острый «трюм» называется форпиком. А на корме — ахтерпик. В форпик и ахтерпик мож­но без всяких мешков заложить кон­сервные банки: они ведь не промок­нут. Но чтобы они не вывалились при перевороте, форпик и ахтерпик нуж­но плотно заткнуть клеенчатыми мешками.

Крепление мешков можно упро­стить и ускорить, если заменить вере­вочки и тесемки резиновыми кольца­ми, нарезанными из автомобильных камер, а кольца надеть на стрингеры и привальные брусья еще при сборке байдарки.

Часть мешков-колбас можно при­цепить под палубами по борту, но основное количество вещей и самые тяжелые плотно разместить в ахтер-пике. Форпик загружается меньше. Во-первых, потому, что в нем поме­щаются ноги сидящего впереди, а им должно быть свободно, чтобы они не затекали и чтобы можно было легко выскочить из судна при перево­роте.

Во-вторых, походная байдарка должна иметь небольшой диферент (наклон) на корму: корма должна сидеть в воде ниже, чтобы нос легче всходил на волну, не зарывался в нее.

Отдельно в байдарке крепятся ка­стрюли, топоры в чехлах, палаточ­ные стойки, костровое оборудова­ние.

Клеенчатые мешки должны быть непромокаемыми. Их нужно акку­ратно сшить на машинке, швы хорошо проклеить резиновым клеем, про­гладить горячим утюгом через тон­кий лист бумаги, потом опять про­клеить.

Набивать мешки вещами надо не доверху, оставляя 15 — 20 сантимет­ров свободного места. Верх склады­вается в продольную гармошку, туго завязывается тесьмой, потом переги­бается, еще раз туго завязывается, снова перегибается и в третий раз за­вязывается.

Сами мешки забиты вещами не туго, а между вещами и затяжкой оставлен воздух. Если байдарка пе­ревернется, вода хлынет внутрь и ох­ладит мешки. До этого пекло солнце, под палубами байдарки было жарко, и воздух в мешках нагрелся. Вода быстро охладит его, воздух сожмет­ся, клеенка прижмется к вещам. Если же в мешке не будет запаса воздуха, там создастся разрежение. Мешок начнет засасывать воду через мельчайшие отверстия. А ты будешь удивляться: так плотно завязал, но вода проникла.

Клеенчатые мешки не только со­храняют вещи сухими, но и являются воздушными мешками непотопляемо­сти.

Каждый из них имеет хороший запас плавучести, потому что, напол­ненный сравнительно легкими веща­ми, весит меньше, чем если бы был наполнен водой. Разница в весе и есть подъемная сила плавучести, по закону Архимеда.

Но одних воздушных мешков ма­ло. Для полной непотопляемости за­груженной по-походному двухместной байдарки нужна подъемная сила около 100 килограммов. Поэтому приходится занимать последние са­мые узкие отсеки форпика и ахтер-пика сильно раздутыми волейбольны­ми или баскетбольными камерами. По четыре камеры на каждую бай­дарку. Иначе утопишь ее.

При разгрузке байдарки для об­носа порога вынимают почти все ве­щи. Оставляют только легкие мело­чи. Клеенчатые мешки укладывают стоймя в большие рюкзаки (в байда­рочном походе нужны большие рюкзаки) и еще сверху горизонтально, под клапан.

При обносе байдарку стараются подвести по воде как можно ближе к порогу. Но бывает, подведешь ее поближе, а «гулять» с нею на плечах по зарослям приходится дальше или лезть по очень крутому склону в го­ру. Поэтому не ленись как следует разведать путь обноса — сэкономишь и время и силы.

А может быть, удастся провести байдарку у берега по мелкой воде между камнями. Но только нужно разведать, у какого берега идет ос­новная струя, и проводить у проти­воположного. Но если подошли слиш­ком близко к порогу, то переплывать на другой берег опасно: может затя­нуть в порог. В этом случае надо вер­нуть байдарки вверх по реке на ве­ревках.

Веревка должна быть длинной, 50 — 70 метров, и прочной. Подходит капроновый шнур диаметром 3—4 миллиметра, еще надежнее длинный репшнур.

Разработаны различные способы проводки байдарок. Можно их вести по одной, причем один человек та­щит веревку по берегу, а другой си­дит в байдарке и правит веслом и рулем. Можно сцепить три байдарки, тогда на передней сидит рулевой, а остальные на полуметровых сцепках идут пустые. Буксируют байдароч­ный поезд за бечеву пять чело­век.

При буксировке часто мешают бе­реговые кусты и высокие камни. По­этому на байдарке ставят мачту и зацепляют веревку повыше.

При проводке вниз по течению через непроходимый порог с байда­рок снимают рули, по возможности груз и спускают их по одной на ве­ревке кормой вперед. Все шестеро проводят одну байдарку. Надо при­готовить длинные шесты на случай, если потребуется отпихнуть судно от берега. Нужно быть очень внима­тельным, потому что даже слабый поток мигом прижмет байдарку бор­том к камню, перевернет и разло­мает.

Можно поставить на байдарку лег­кий моторчик. Он устанавливается на борту и называется мотор-весло. Один такой моторчик может тащить две-три байдарки быстрее, чем на веслах.

Если сцепить две байдарки рядом, получится устойчивый катамаран, и путешественники смогут отдохнуть. А расцепиться перед перекатом или порожком — дело нескольких секунд. На таком катамаране можно сделать настил, поставить палатку, как на плоту. Но в отличие от такого пло­та байдарочный катамаран может быстро двигаться и под парусом и при помощи весел. Конечно, посто­янный катамаран имеет смысл толь­ко на спокойных равнинных реках и на озерах.

Парус на байдарке

На байдарке интересно ходить под парусом. Оснащая байдарку парусом, некоторые просто копируют парусное вооружение яхты, уменьшив лишь его в размерах. Но из этого ничего не получается, потому что у байдар­ки совсем иной корпус. Он не может идти с сильным креном — сразу воз­никает слишком большое сопротивле­ние и скорость пропадает. Его труд­но откренивать — ведь он не жест­кий. Для байдарки нужно конструи­ровать специальное парусное воору­жение. Вот один из вариантов.

Нижний конец мачты — шпор — входит в специальное отверстие в кильсоне — степс. Выше мачта про­ходит в отверстие в палубе, которое называется пятнерсом. У байдарки пятнерс выполнен в виде проушины, закрепленной на переднем шпанго­уте кокпита.

Нужно поменять местами перед­ний шпангоут кокпита и задний (обычно они одинаковы по размерам). Теперь мачту можно поставить сза­ди кокпита, за спиной у заднего греб­ца. Чтобы шпор попал в степс киль­сона, надо этот самый степс, выпол­ненный в виде пластинки с отверсти­ем, перенести с передней части киль­сона на заднюю. У некоторых байдарок передняя и задняя половины кильсона полностью симметричны. Тогда их тоже можно поменять ме­стами, ничего не переделывая.

Итак, мачта установлена сзади. И сразу видно преимущество такой компановки: задний гребец открени-вает прямо у мачты, и байдарка скру­чиваться не будет. Он даже, может рукой взяться за мачту. А как быть с парусами? Мы поднимем один большой стак­сель — треугольный передний парус. Но это не просто стаксель. На кур­сах галфвинд (ветер сбоку), бейде­винд (ветер под углом спереди) он будет работать как стаксель, а на курсе фордевинд (ветер попутный) — как спинакер. Спинакер — грушевид­ной формы пузатый передний парус, его поднимают на гоночных яхтах в попутный ветер.

Но как превратить треугольный стаксель в грушевидный спинакер? Наш спинакер по форме скорее бли­зок к ромбу. По его диагонали будет пришит штаг — трос, идущий от верхней части мачты к самому носу судна.

Для галфвинда и бейдевинда спи­накер перегнется пополам на штаге и превратится в треугольный стак­сель. А на попутном курсе — форде­винде мы раздернем сложенный стак­сель в разные стороны, он надуется ветром, превратится в спинакер. И помчит нас вперед. Но не только вперед. Наш спинакер будет наклон­ным, ветер будет задувать в него снизу, и парус выгнется пузом вверх. Он захочет поднять байдарку в воз­дух, оторвать ее от воды. Для этого у него силы не хватит, но нос бай­дарки он приподнимет. Тогда бай­дарка, обгоняя волны, будет легко перескакивать через них, скользя на одной корме. При свежем ветре мы выйдем на глиссирование и помчим­ся со скоростью катера.

Вот что дает спинакер. А грот — яхтенный парус, который частенько копируют байдарочники, топил бы нос байдарки.

Наш парус хорош еще и тем, что практически не мешает работать веслами. Если ветер упал, или, наобо­рот, стал слишком сильным, или за­дул «в лоб», убрать парус — минут­ное дело: отпусти штаг, и парус упа­дет в кокпит. Штаг проходит на са­мой верхушке мачты (топ мачты) в кольцо, идет вниз (теперь уже назы­ваясь стаксель-фалом) и закрепляет­ся на кильсоне или на шпангоуте одинарным бантиком (шлюпочный узел). Дернешь этот узел за хвостик, и он сразу развяжется. А другой конец штага проходит в носовой рым (кольцо) и тоже идет в кокпит. Толь­ко теперь он, никак не называется, потому что такой снасти ни на ко­раблях, ни на яхтах нет.

Я советую тебе поставить мачту не длиннее 2 метров. Тогда площадь стакселя будет около 3,5 квадратного метра. С таким хорошо сшитым стакселем ты можешь научиться уверенно ходить в галфвинд и даже немножко в бейдевинд. А на попут­ных курсах, раздернув стаксель в спинакер, помчишься вперед.

Спинакеры делают из легкого па­рашютного шелка — ведь спинакер должен лететь. А стаксель получится из двойного парашютного шелка и будет хорошо «держать ветер».

Теперь о безопасности парусных плаваний на байдарке.

Во-первых, необходимо иметь спа­сательные жилеты.

Во-вторых, на больших водоемах нужно сцеплять две байдарки рядом, превращая их в катамаран.

В-третьих, парусную байдарку на­до оборудовать дополнительным ран­гоутом. Это рея, но укрепленная не на мачте, а на комингсах кокпита у пятнерса мачты. К рее (будем ее так условно называть) идут ванты — боковые оттяжки мачты. На ней же укреплены кольца, выполняющие роль кип для проводки стаксель-шко­тов (смотри рисунок). На концах реи надо укрепить поплавки, или, как их называют полинезийские мореходы, аутригеры. Аутригеры склеивают из легкого пенопласта в виде цилиндри­ческих бочек, слегка заостренных на концах. Диаметр их 30, а длина 40